| Глава 19.1 Борьба с горцами на Старой линии.
С 1825 года, когда хоперцы переселены были из Ставропольской губернии на Кубань и заняли передовые пункты Кордонной линии в верховьях этой реки, Старая Линия получила те территориальные очертания, которые не менялись до обращения соседних крестьянских селений в казачьи станицы. Главная фронтовая, так сказать, часть Старой Линии была намечена раз и навсегда. Здесь, по линии у Кубани, были размещены казачьи укрепления – крепости, посты и пикеты. Тут или происходили боевые стычки казаков с горцами, или снаряжались команды для преследования черкесов, прорвавшихся через казачью границу, или же организовывались отряды для походов за Кубань в горы. В это время по Старой Линии осели уже представители разных казачьих войск, были донцы, коренные поселенцы, составившие Кавказский полк, жили казаки бывшего Екатеринославского войска, образовавшие Кавказский полк, и перешли из Ставропольской губ. на Кубань и Куму хоперцы, давно объединенные в Хоперский казачий полк. Одни из этих представителей казачества жили смежными станицами, другие осели вперемежку между раньше основанными поселениями, но полки были образованы только из смежных населенных пунктов, и все казаки вместе получили впоследствии одно общее название старолинейцев. Несмотря на деление на самостоятельные полки, старолинейцам приходилось сообща вести борьбу с горцами, и это как бы объединяло их в одно войско. С начала двадцатых годов старолинейным казакам пришлось вести не только борьбу с горцами, но и защищать тех из них, которые жили в соседстве с казаками и были в мирных отношениях с ними. К числу этих мирных горцев принадлежали прежде всего ногайцы, потомки татар-завоевателей, занимавшиеся скотоводством на смежных с казачьими землях. Высоко в горах у Эльбруса обитало племя карачаевцев, исконных скотоводов, отличавшееся мирными наклонностями. Ближайшими к русским соседями были также темиргоевцы и беслинеевцы, проявлявшие если не миролюбие, то внешнюю покорность, вследствие смежности своих владений с казачьими. Но за этими миролюбивыми и полумиролюбивыми племенами и рядом с ними находились в горах воинственные абадзехи и абазинцы, с одной стороны, и вероломные кабардинцы, бежавшие на Кубань с другой стороны Эльбруса. Совершая набеги на казачьи станицы, эти воинственные горцы проходили через земли мирных племен и в одних случаях, при набегах на русские земли, увлекали их с собой, а в других – они нападали на своих прежних союзников. Казакам по необходимости приходилось разбираться в запутанных отношениях горцев и, в свою очередь, играть двойственную роль противников по отношению к одним и защитников по отношению к другим. Самым неспокойным элементом служили так называемые беглые кабардинцы. Это были беглецы, ушедшие на Кубань, чтобы избежать одни кровавой мести, а другие крепостного состояния. Между ними было много абреков, которые ставили жизнь ни во что, а набеги и грабежи считали конечной целью своих стремлений. Беглые кабардинцы уходили на Кубань группами и разновременно. Так, 30 сентября 1822 года в верховьях Кубани, Зеленчуков и Урупа поселились в довольно большом количестве беглые кабардинцы, с Тау-султаном во главе. Поселившись между бесленеевцами и карачаевцами, они подняли воинственный дух в этих племенах и часто увлекали их в набеги на казачьи земли. Мирные до того карачаевцы, с которыми русские почти не воевали, стали настолько неспокойным племенем, что у военных властей сам собой возник вопрос о примерном наказании их или даже о совершенном покорении Карачая.
В 1826 году, как видно из рапорта князя Чавчавадзе генералу Горчакову, предводитель одного из мирных племен Мисоуст Айтеков намеревался уйти со своим аулом с ближайшей равнины в горы. Чтобы задержать беглецов, в станице Ладожской был организован особый отряд. Часто в таких случаях достаточно было лишь снаряжения отряда, чтобы заставить горцев изменить их намерения.
Следующий, 1827 год, прошел спокойно на Старой Линии, но конец его ознаменован был походом русских войск в горы, когда карачаевцы нарушили мирное течение жизни у казаков. Как видно из журнала военных действий за июнь месяц 1827 года, карачаевцы образовали партию из 300 человек, которая и угнала казачий скот с реки Баксана и других мест. В том же журнале за ноябрь месяц отмечен случай сношения русских властей с анапским пашой. Извещая этого последнего о том, что карачаевцы, как живущие на правой стороне Кубани, считаются, согласно трактату России с Турцией, русскими подданными, русские власти просили турецкого пашу удержать беглых кабардинцев, живших в Карачае, от возбуждения карачаевцев против русских и от набегов их на русские владения.
В 1828 году продолжалось уяснение отношений русского правительства к карачаевцам. Турки продолжали вести сношения с этим племенем и не желали уступить русским влияния на его быт и установления. Рапортом от 21 февраля 1828 года полковник Кацаров донес генералу Емануелю, что из трех родов или фамилий, на которые делились карачаевцы – Крымшамхаловых, Дудовых и Карабаш, первые, Крымшамхаловы, дали аманата анапскому паше. Анапский паша прислал в Карачай своего эффендия, который в качестве кадия обязан был судить карачаевцев по шариату. Между тем у карачаевцев продолжал жить их прежний кадий – эффенди Агуйе, или Агаев, из беглых кабардинцев. Народ недоумевал, к какому судье следовало обращаться – к своему ли, или к присланному пашой. Сначала карачаевцы выразили протест против суда по шариату, которого требовал кадий, присланный анапским пашой, но потом они начали обращаться к обоим кадиям. Получались различные решения, и возникали недора-зумения. Один из недовольных приговором кадия, присланного анапским пашой, покушался на жизнь этого судьи. Когда обнаружилось, что стрелявший в анапского кадия принадлежал к фамилии Дудовых, то между Дудовыми и Крымшамхаловыми, давшими анапскому паше аманата и взявшими под свое покровительство анапского кадия, возникла серьезная вражда, закончившаяся кровавым столкновением. Со стороны Дудовых было 2 убитых и 2 раненых. Как выяснилось впоследствии, волнения эти происходили не без участия анапского паши. Тот же полковник Кацаров сообщил 1 марта генералу Емануелю, что анапский паша вообще вооружал горцев против России, раздавал им деньги и богатые подарки, а также распускал слух о том, что султан обещал прислать к горцам 40 000 турецкого войска, если горцы начнут войну против русских. Легковерные горцы верили, конечно, этому слуху и готовиись к войне с русскими. Турецкие агенты, пользуясь настроением массы, успели собрать у закубанских горцев и карачаевцев до 10 мальчиков и девочек, отборных лошадей и другие предметы для отправки в подарок Константинопольскому двору.
В апреле 1828 года объявлена была Россией война с Турцией. Одновременно враждеб ные отношения горцев к русским усилились. С появлением подножного корма абадзехи и беглые кабардинцы начали собирать горцев на р. Урупе и готовиться к набегу на линию. Начальник правого фланга Кавказской линии г.-м. Антропов распорядился о сформировании резервов. Начальник одного из резервов подполковник Киреев произвел в ночь на 1 мая движение отряда на р. Уруп. Сборища горцев рассеялись. Но через две недели из-за Кубани получены были вести, что темиргоевский князь Джембулат Айтеков, неоднократно производивший набеги на Линию, собрал сильную партию из абадзехов и беглых кабардинцев, чтобы двинуться на русскую сторону. Генерал Антропов двинулся с сильным отрядом за Кубань против горцев, и 24 мая войска были уже в верховьях Лабы у горы Ахмет. Так как горцы нигде по пути не тревожили отряд, то он был двинут обратно за Кубань. Но 26 мая скрывавшиеся до тех пор в лесах и горных ущельях черкесы появились в виду отряда и стали тревожить его внезапными нападениями со всех сторон. Тем, впрочем, дело и ограничилось, и 29 мая отряд переправился на правый берег Кубани у Невинного мыса. Едва возвратился отряд на квартиры, как из-за Кубани получено было известие, что лучшие наездники-панцирники из абадзехов, бесленеевцев, темиргоевцев и беглых кабардинцев решили произвести нападение на аулы мирных ногайцев, переселить их в горы и поднять восстание в Кабарде. И снова генерал Антропов двинулся с отрядом через Кубань, чтобы защитить ногайские аулы, а горцы снова скрылись в горах. Прошло три дня, и 6 июня горцы вдруг появились в значительном количестве на левом берегу Кубани против Баталпашинска. Находившийся здесь отряд казаков под командой подполковника Родионова не сумел задержать черкесское ополчение. Горцы, в количестве 3000 отборных всадников, закованных в кольчуги, под предводительством турка Магомет-Али переправились через Кубань, перешли на р. Куму, далее двинулись на р. Малку, разграбили и сожгли селение Незлобное. Все это время отряды подполковника Родионова и майора Канивальского следовали в хвосте хозяйничавших в крае горцев, теряя удобные пункты и моменты для сражений с черкесами. Только после страшного разгрома селения Незлобного русский отряд оказался вблизи черкесского ополчения и подполковник Родионов с 1100 казаками и 5 орудиями решил вступить в битву с черкесами и отнять у них пленных и добычу. Черкесы, однако, предупредили распоряжения Родионова и внезапно атаковали левый фланг русского отряда. Быстрым натиском они смяли казаков, убили командовавших частями офицеров и захватили одно орудие. На помощь к казакам двинулся сам Родионов с донцами, но был также убит, а донцы приведены в замешательство. В это время общее руководство над отрядом принял командир Хоперского полка майор Канивальский. С четырьмя сотнями хоперцев он так стремительно обрушился на главные силы неприятеля, увлекая за собой и другие части отряда, что горцы не выдержали этого натиска и обратились в бегство. Беспорядочное бегство черкесов дало казакам возможность отнять у них весь рогатый скот и большую часть плененного населения. Казаки преследовали бегущего неприятеля далеко в горы, а озлобленные черкесы все жгли и истребляли по пути, зверски убивая захваченных ими в плен русских женщин и детей.
Июль и август 1828 года прошли спокойно на Линии, хотя и носились слухи о подготовке горцами партий для новых нападений на русских. В октябре, по распоряжению генерала Емануеля, направлены были две экспедиции за Кубань – одна под начальством Антропова на Лабу против махошевцев, а другая, в составе четырех сотен Хоперского полка, под командой майора Канивальского, к р. Теберде против абазинцев. У последних в октябре было разрушено несколько аулов, захвачено несколько абазинцев в плен и 245 голов рогатого скота и освобождены из плена несколько солдат и казаков. Участие карачаевцев в набегах на русские владения, укрывательство беглых кабардинцев и абреков, благодаря недоступности Карачая, привели генерала Емануеля к мысли о необходимости покорения карачаевцев. Как видно из донесения этого генерала графам Паскевичу-Эриванскому, главнокомандующему особым Кавказским корпусом, Чернышеву, военному министру, и Дибичу, начальнику Главного военного штаба от 20 октября 1828 года, в этом году был покорен русскими властями Карачай. «Термопилы Северного Кавказа, – писал Емануель, – взяты нашими войсками и оплот Карачая, у подошвы Эльбруса, для всех горских народов, враждебных против России, помощью Божиею и храбростью войск, под личным моим предводительством разрушен». Для покорения Карачая отряд был составлен из двух колонн. Первая колонна из 250 хоперцев, 120 донцов, 433 человек регулярной пехоты, при 4 орудиях, поручена была полковнику Луковкину. Второй, в составе 550 человек пехоты, 300 линейных и донских казаков, при 4 орудиях и 2 ручных мортирках, командовал г.-м. Турчанинов. При первой колонне находился сам Емануель. Сражение, решившее судьбу карачаевцев, началось 20 октября в 7 часов утра и окончилось в 7 часов вечера. В течение 12 часов русскому отряду пришлось преодолеть невозможные трудности. Каждый шаг засевшие за утесами и скалами карачаевцы давали с бою. Особенно трудным оказалось овладеть главным перевалом в Карачай, так называемым «Ослиным Седлом».
Оглавление Продолжение | |
