| Глава 11.5 Борьба черноморцев с горцами с 1800 по 1820 г.
С меньшим успехом действовала другая часть казачьего отряда. Между казаками и черкесами произошло сражение при неблагоприятных для русских условиях. Под прикрытием гористой и лесистой местности черкесы нанесли чувствительный удар передовой колонне подполковника Малого, у которого убиты были офицер и 4 нижних чина, ранены 4 офицера и 50 рядовых и захвачены в плен 5 человек. Но на другой день в лагерь к Бурсаку явились знатные натухайцы и принесли повинную, принявши присягу на верность России и обязавшись поставить фураж для лошадей русского отряда. В это время близ Анапы потерпело крушение судно с хлебом для Суджук-кале. Ришелье отозвал оба отряда – казачий Бурсака и регулярный Рудзевича. Рудзевич с своим отрядом успел, однако, взять Суджук-кале. В январе следующего года Ришелье выразил в особом приказе благодарность ему за удачную экспедицию в землю черкесов и взятие Суджук-кале. Январь 1811 года начался новой экспедицией русских войск за Кубань. Два отряда – один казачий под командой Бурсака и другой смешанный из егерей и казаков под начальством полковника Рудзевича – были направлены в земли шапсугов и натухайцев. Вначале оба отряда находились в различных местах. Бурсак с казаками, стоявшими близ Кубани, 12 января двинулся в горы; того же числа Рудзевич с егерями и казаками известил Бурсака, что он перешел уже р. Адагум и находился в землях шапсугов. На другой день отряд Бурсака имел дело с горцами, и казаки успели захватить до 100 голов рогатого скота, поступившего на продовольствие войск, а 14 января оба отряда соединились и расположились лагерем у реки Шипс. На этот раз дело не дошло до серьезного столкновения между русскими войсками и черкесами. Черкесы сразу приняли покорный вид. Только казаки из отряда Бурсака имели несколько стычек с горцами. Особенно отличился при этом полк войскового полковника Лысенко, разбивший несколько раз шапсугов и сжегший несколько аулов. Шапсуги решили идти на мировую. Несколько раз они посылали старшин к Рудзевичу с мирными предложениями. Рудзевич требовал возврата русских пленных и орудия, взятого у Ольгинского поста, а также выдачи аманатов. Черкесы отделывались отговорками. Только из аулов по р. Антхыр шапсуги дали в обеспечение мира четырех аманатов. Последующие же переговоры не привели ни к какому результату. Простояв три дня у р. Шипс, оба отряда двинулись обратно в Черноморию. Пока они шли по землям аулов, выдавших аманатов, горцы не трогали их, но лишь только войска, переправившись через р. Антхыр, появились на землях враждебных шапсугов, как последние начали нападать на русские войска. Дело дошло до сражений. Казаки и егеря сожгли и разорили несколько аулов. С обеих сторон были убитые и раненые. В то же время черкесы не прекращали мелких набегов и воровства. Граф Ланжерон писал 11 января 1811 года, что, по сообщению начальника пограничного караула Кондруцкого и полкового есаула Белого, черкесы напали на Копанскую почтовую станцию, взяли здесь в плен двух человек и двух ранили. Извещенный об этом Кондруцкий с отрядом казаков перерезал путь горцам к Кубани, и в стычке с ними казаки убили и ранили до 85 человек, потерявши со своей стороны 5 казаков убитыми и 7 ранеными. Другая стычка с черкесами произошла между Ольгинским и Славянским кордонами, причем было убито черкесов 30 и пленено 7, а потери казаков ограничились 7 ранеными. В апреле Ришелье предписал Бурсаку удалить со службы начальника 2‑й части Кордонной линии войскового старшину Бурноса 2‑го и произвести следствие о его действиях. Благодаря беспечности этого офицера и не соблюдению установленных для охраны границы правил во 2‑й части, с 13 августа 1810 года по 18 февраля 1811 года, черкесы увели в плен 29 душ населения, убили одного казака и угнали 45 лошадей и 369 голов рогатого скота. Лето прошло спокойно, без военных тревог по Линии и серьезных столкновений с черкесами. Но в сентябре Ришелье предписал Бурсаку собрать к 10 октября в Екатеринодаре 2 конных и 6 пеших казачьих полков, приготовить к походу всю наличную в войске артиллерию и заготовить на два месяца сухарей для четырех тысяч человек. Обо всем этом следовало тщательно позаботиться, чтобы быть готовыми к походу во всякую минуту. По-видимому, сам Ришелье предполагал принять участие в экспедиции за Кубань, но дело ограничилось одними лишь приготовлениями к походу.
В ноябре стало известным, что за Кубанью собралось до 10 000 шапсугов, натухайцев и абадзехов. Во главе их стоял бывший анапский паша, который приглашал всех горцев, мирных и враждебных России, принять участие в войне с русскими. Сторонники России князья Алкас, Ханук, Ахметук и Мишеост отказались присоединить свои силы к черкесскому ополчению и сообщили о готовящемся набеге черкесов на Черноморию Бурсаку, прося его прислать войска для отражения враждебных им горцев. Бурсак отправил в помощь им отряд в 1000 человек казаков, при трех пушках, под командой полковника Дубоноса. К этому отряду черкесские князья присоединили 8000 горцев. Образовалось два ополчения горцев, между которыми завязались мирные переговоры, длившиеся безрезультатно до 7 декабря, после чего оба ополчения разошлись по домам.
В 1812 году, в тяжелую годину нашествия французов на Россию, когда значительная часть военных сил была отвлечена от Черноморского войска для борьбы с армией Наполеона, черкесы не переставали тревожить Черноморию. К счастью казаков, наши соседи или не понимали, или не могли учесть выгод того положения, которое давала им русско-французская война, и военные действия на Кубани не приняли напряженного характера, а велись в обычных рамках незначительных, хотя и назойливых набегов черкесов на казачьи хутора и селения. Первый набег был произведен черкесами 1 февраля. Около 100 черкесских всадников напали сначала на казачий пикет, а потом на селение Ивановское, захвативши по пути в плен двух казаков Полтавской станицы, девочку и несколько штук рогатого скота. Охранявшие Ивановку солдаты подняли тревогу и усиленным ружейным огнем заставили бежать неприятеля. По значительным следам крови на снегу видно было, что черкесы отступили с потерями; с русской же стороны не было ни убитых, ни раненых. Мая 31-го казаки, рубившие лес около Новоекатериновского кордона, остались в лесу на ночлег. Была туманная и темная ночь. Пользуясь этим, черкесы, в количестве 300 человек, незаметно переправились через Кубань, напали на рубивших лес и успели захватить в плен часть людей и скота; другая часть людей и скота была отбита у черкесов казаками, поспешившими на тревогу из кордона. Наконец, с 7 на 8 июля черкесы произвели второе нападение на селение Ивановское. И на этот раз неприятеля было около 100 человек. В схватке черкесов с жителями один казак был зарублен и один ранен. Черкесы захватили уже несколько голов скота. Но в это время в Ивановку прискакали казаки под командой есаула Камянченка. Завязалась борьба, в которой убито было 18 человек черкесов. Остальные черкесы бежали, но у Кубани встретила их новая команда казаков. Ружейными выстрелами при переправе черкесов через Кубань было убито у них еще 20 человек и 15 лошадей и два черкеса взяты казаками в плен. Таким образом, черкесы потеряли в двух стычках 40 человек из 100 человек отряда и вынуждены были спасаться бегством. К потери казаков в селении прибавился еще только один раненый казак.
При полном спокойствии на границе и в казачьих селениях прошел 1813 год. Только 24 мая этого года четыре черкеса захватили в Красном лесу казака и истязали его, причем один из черкесов оказался прекрасно говорящим по-русски. Прекращение черкесских набегов в 1813 году объяснялось двумя причинами. Во-первых, в этом году турки, получившие обратно от русских крепость Анапу, обязались не допускать черкесов до враждебных действий с русскими, и назначенный комендантом в Анапу Гусейн-паша тщательно выполнял это обязательство. А во-вторых, в конце года у черкесов появилась моровая язва, удерживавшая их по необходимости на местах.
Спокойно прошел и 1814 год. За это время в архивных документах отмечено только два случая столкновений казаков с горцами. В апреле был убит в лесу казак села Корсунского Швед и взята в плен бывшая с ним дочь. В конце декабря, в нижнем течении Кубани, около Темрюка, было произведено нападение на казачьи хутора тремя партиями горцев. Одна партия была отбита казаками без урону, а две другие прокрались в самый Темрюк и угнали несколько голов скота, из которого казаки отняли только одну пару волов. В этом году и отношение властей к собственным войскам и к черкесам за нарушение границ было строже. Распоряжением 8 апреля Ришелье приказал оштрафовать в пользу войсковых сумм полкового есаула Гавриша, хорунжего Носенка и сельского смотрителя Дубину – первых двух по 100 рублей каждого, а третьего 50 р. за оплошность, благодаря которой черкесы угнали 7 волов. А 22 июля тот же Ришелье предписал Бурсаку черкеса, пойманного в Черномории на грабежах, прогнать сквозь строй шпицрутенами через батальон 6 раз. Обнаружено было, что главными ворами и нарушителями спокойствия на Линии были шапсуги. Ввиду этого, указом Александра I решено было сделать «сильную репресаль» в землях шапсугов, как наиболее враждебных России горцев. Но прежде, чем привести в исполнение эту меру, приказано было опросить другие горские народы, как они отнесутся к карательной экспедиции русских против шапсугов. Более миролюбиво настроенные к России черкесы довольно недвусмысленно ответили: пусть русские вой-ска потреплют шапсугов, а остальное докончим мы, горцы. Это, собственно, значило, что черкесы хотели ограбить обессиленных шапсугов.
Со следующего, 1815 года, начался переворот в отношениях горцев к казакам. Горцы перестали скрывать таившуюся вражду к русским. В это время миролюбивый Гуссейн-паша был заменен в Анапе Сеид-Ахмед-пашой, открытым врагом России и сторонником горцев, жаждавших борьбы с русскими. Свое нерасположение новый анапский комендант выказал прежде всего к натухайцам за их мирные отношения к русским. Чтобы наказать миролюбивых натухайцев, он решил поселить на их землях 12 000 ногайцев, но натухайцы решили с оружием в руках отстаивать свои земли. Тогда паша предложил шапсугам отнять у натухайцев все их земли. Однако и эта мера осталась пустой угрозой. Сеид переменил тактику. Он начал возбуждать всех горцев к войне с русскими. Об этом было сообщено нашему посланнику при Константинопольском дворе тайному советнику Италийскому. Последний узнал, что анапский паша имел секретное от Порты поручение возмущать горские народы против России. Таким образом, обнаружение враждебных действий горцев против русских началось под влиянием Турции. Горцы начали с целого ряда мелких набегов, грабежей и воровских проделок. Уже в январе, по сообщению полковника Белошапки, горцы внезапно напали на селение Ивановское и взяли в плен 6 душ. Случай этот Белошапка приписал нерадению смотрителя Ивановского селения, но он был не единственным в массе других. В апреле черкесы взяли 24 вола и двух мальчиков; в июле трое горцев схватили и увели казака, отставшего от разъезда, и т.д., и т.д. В первом случае виновные в недосмотре казаки были наказаны по распоряжению Бурсака палками (киями). Но набеги не прекращались. Убегали с обеих сторон из Черномории молодые солдаты, тяготившиеся службой, а от черкесов их крепостные. Так, в этом году у князя Чупаго убежало к казакам в Черноморию 11 крепостных крестьян. Князь предложил отдать взамен их трех молодых дезертиров-солдат с ружьями и амуницией. На этом условии и был произведен взаимный обмен беглецов.
В 1816 году высшие военные власти решили ослабить неприязненные действия горцев против казаков путем мирных торговых сношений. С этой целью в Черноморию был прислан чиновник из коллегии иностранных дел де Скасси, хорошо знакомый с бытом и потребностями горского населения. Скасси советовал увеличить количество меновых дворов и обратить преимущественное внимание на мену соли на лес, а также разрешить черкесам селиться у самой Кубани на левой ее стороне для сближения с казаками. Горцы охотно расширили торговые сношения, привозя на меновые дворы лес и сырье и получая взамен соль и мануфактурные товары. Но войсковая администрация воспротивилась поселению черкесских аулов близ Кубани, опасаясь усиления разбоев, грабежей и воровства. тогда сами черкесские владельцы стали просить о перенесении аулов к Кубани, обещая предупреждать вторжения черкесов в Черноморию. Просьбу эту передал де Скасси Ланжерону, а последний довел до сведения Государя. Результатом было постановление комитета министров 10 апреля 1817 года, которым разрешалось горцам селиться у Кубани. Последствия, однако, не оправдали надежд де Скасси. Мирные по названию черкесы всегда были сторонниками немирных единоплеменников и поддерживали их при набегах. Роль самого де Скасси свелась к тому, что он, раздавши массу подарков горцам и истративши на это значительные суммы казенных денег, взамен не получил ничего реального, кроме обещаний горцев жить в мире с Черноморским войском, которые они забывали, как только переходили через Кубань. Единственное, что де Скасси сделал для казаков – это выкуп и обмен пленных, но это черноморцы умело устраивали и без де Скасси. В то время, когда последний всячески старался умиротворить горцев, склоняя их к мирным сношениям и торговле, сторонники Турции в горах продолжали возбуждать черкесов против России. Турция тоже намеревалась начать войну с русскими. В марте граф Ланжерон предупредил Бурсака, чтобы он внимательно следил за движениями горцев, так как турки подготовлялись к военным действиям против России со стороны Грузии и Мингрелии и побуждали и черкесов к совместным с ними действиям.
Оглавление Продолжение | |
