| Глава 12.1 Старая линия и Екатеринославское войско.
XIX век застал Старую Линию с 6 станицами Кубанского казачьего полка, основанными здесь в 1794 году. Сравнительно с Черноморией, также слабо заселенной, но представлявшей собой определенную территорию казачьего войска. Старая Линия была пустующим краем. Станиц было мало, и они были так разбросаны и удалены одна от другой, что, казалось, тонули в обширных пространствах, тянувшихся по Кубани на север и восток от нее. Это были только слабые намеки на Старую Линию, богатый и цветущий в настоящее время край.
Но в некотором отдалении от Кубани появились уже крупные поселения. Тут осели крестьяне, обращенные в тридцатых годах в казаков Кавказского линейного войска. Первым по времени поселением было Новомарьинское, возникшее в 1794 году, одновременно с казачьими станицами Кубанского полка. В следующем, 1795 году, появилось селение Старомарьинское. Через год, в 1797 году, были основаны три селения: Рождественское, Каменнобродское и Новотроицкое. В 1798 году основано было целых пять селений: Расшеватское, Дмитриевское, Ильинское, Архангельское и слобода Малороссийская или Бирючья.
Таким образом, к началу XIX столетия в пределах нынешней Старой Линии существовало уже 11 крестьянских селений, в которых числилось в 1801 году 9724 ревизских и 1226 вновь народившихся душ, или 10 950 мужского пола и 10 387 душ женского, а всего, следовательно, населения 21 337 душ. Цифры, значительно превышавшие наличность казачьего населения Черномории. Крестьянская колонизация края велась более успешно, чем казачья. Заселение края крестьянами шло от нынешнего Ставрополя на северо-запад, по направлению к землям Черноморского войска. Того требовали военные условия. Ставрополь был уже тогда значительным военным центром. В нем и близ него был поселен Хоперский полк. На юг и юго-восток от Кубани расположены были станицы Кубанского полка. А к западу от земли Донского войска и до р. Кубани тянулась граница Черномории. Следовательно, крестьянские селения со всех сторон ограждены были в известной мере от набегов черкесов рядом военных поселений. Крестьяне селились под защитой казаков.
Священник Успенский записал в 1901 году со слов трех столетних стариков станицы Дмитриевской – Беседина, Назарова и Лахина – интересные показания об основании в 1801 году Дмитриевки. Старики родились около того времени, когда заселялось вновь основанное селение, и были живыми памятниками прошедшего. Основателями станицы Дмитриевской были, по их словам, великороссы, вышедшие из сел Завершья и Богословки Бирюченского уезда Воронежской губернии. Бросили они родину вследствие малоземелья. Наслышавшись рассказов о вольных землях на Кубани, они продали строения и имущество и, по собственному почину и воле, двинулись несколькими партиями на Кавказ. Дорогой к ним пристало до 10 семей помещичьих крестьян, бежавших от панщины. Беглецы бросили дома, весь домашний скарб и, в чем были, присоединились к переселенцам. Переодевшись и изменивши имена и фамилии, они пробрались на Кавказ вместе с вольными крестьянами. По приходе на Старую Линию новоселы набрели на поселок Ильинский, возникший также в 1801 году и только что начавший обстраиваться. Здесь остановились они на отдых с разведочными целями о новом крае. Тревожные условия жизни в прикубанских станицах благодаря соседству черкесов заставили одну часть переселенцев сразу же остаться в селе Ильинском. Другая часть воронежских выходцев решила отыскать свое собственное место для поселения и остановилась в урочище, расположенном у Жирного кургана на р. Бейсуг. Здесь поселенцы осели временным станом. На беду новоселов, Жирный курган был сторожевым пикетом, и притом очень важным. С высокого кургана прекрасно была видна окружающая местность во все стороны – вблизи в 6 верстах Ильинский поселок, вдали на Кубани станица Кавказская и укрепление Темишбекское, а на запад, на восток и север обширные степи. Военным властям почему-то не понравилось присутствие у пикета переселенцев. Начальник пикета велел переселенцам очистить занятое ими место и поселиться несколько далее по р. Калалы. Сначала переселенцы приняли это за придирку и приступили к возведению построек. Но в стан к ним приехал казачий офицер, потребовал к себе всех мужчин, начиная со стариков и оканчивая молодежью, выстроил их по военному во фронт и сначала разнес за неповиновение, а потом велел выпороть через одного. Мужики опешили, а казачий пан сел на коня, пригрозил им еще раз плетью и скрылся из глаз. Но розга сделала свое дело. Переселенцы разобрали свой временный стан, запрягли лошадей в телеги и двинулись к тому месту, где расположена теперь Дмитриевская станица. Так под свист розг и удары нагайки нашли основатели Дмитриевской станицы подходящее для себя в новом крае место. Здесь они с энергией взялись за устройство селения. Одни подготовляли места для построек и рыли ямы, другие возили с Кубани лес, третьи плотничали и возводили здания, а бабы и ребята обмазывали хаты, подносили материалы и помогали всем. Селение окопали они потом глубокой канавой на случай нападения черкесов. С теми же военными целями мирные поселяне расположили поселок близ камышей, в которых впоследствии они не раз скрывались от горцев.
В то время природа была еще не тронута человеком; неприкосновенны еще были камыши, степи, земли и воды. При отсутствии людей всюду в этих местах водились в обилии дикие звери. Были здесь волки, лисицы, козы, джайраны, кабаны, даже дитя лошади (турпаны) и масса птицы. Растительность была также обильная и разнообразная, земля тучная и пастбищ сколько угодно. Недоставало только людей, у которых можно было бы заработать что-нибудь нуждающимся переселенцам. Чтобы добыть средства заработком, приходилось уходить на сторону далеко на Дон или в Черноморию. И попавшие на Старую Линию ни с чем или налегке переселенцы вынуждены были батрачить и добывать заработками деньги и скот. Так мало-помалу переселенцы обзавелись хозяйством и стали водить преимущественно скот. В то время тут не было уже кочевников ногайцев, занимавших все степные пространства. Хлеб сеяли крестьяне в небольшом количестве, главным образом для собственного продовольствия. Но благодаря девственной почве зажиточные хозяева уже тогда добывали столько хлеба, что избытки его возили на продажу в Ростов. Одним словом, если не все, то значительная часть переселенцев очень скоро стала на ноги в новом крае. Уже в 1803 году у них был молитвенный дом, свой самостоятельный причт и 90 дворов обустроившихся переселенцев.
Подобным же образом и при подобных условиях осели на Старой Линии и другие крестьянские селения в 1794—1801 годах. В 1802 году на р. Бейсуг, в пределах Старой Линии, было поселено 350 ревизских душ украинцев Бирюченского уезда Воронежской губернии и 41 душа из Гадячского уезда Полтавской губернии. Это, надо полагать, были поселенцы тех крестьянских селений, которые были включены потом в пределы Старой Линии и население которых было перечислено в казаки. Крестьяне селились вообще на собственный страх и средства. Правительство не мешалось в это дело и материальной помощи им никто не оказывал. Переселенцы пользовались лишь общими для всех новоселов льготами временного освобождения от податей и повинностей.И чем более являлось на Кавказ мирных переселенцев, желавших вести здесь хозяйство, тем настоятельнее была нужда в усилении военных сил для охраны их. А между тем Кубанская кордонная линия была слаба в верхних частях Кубани и по количеству казачьих станиц, и по качеству пограничных укреплений. В 1801 году Кавказская кордонная линия шла от Кизляра на Моздок и отсюда вверх по р. Малке до Беломечетского поста, далее позади Пятигорья на Кубань к урочищу, называемому также Белая мечеть, а потом по Кубани до Усть-Лабы и Черномории.
В ту пору от Малки до Кубани по этой линии не было еще ни одного селения, а по Кубани на протяжении 360 верст до земель Черноморского войска, по границе было расположено только шесть станиц, с расстояниями между ними в среднем до 60 верст. Таким образом, от Малки до Кубани было совершенно открытое пространство для черкесских набегов, а по Кубани до Черномории значительные промежутки между станицами давали также полный доступ черкесам к вторжению в русские пределы. Эти недостатки Кордонной линии еще более осложнялись плохим состоянием пограничных укреплений. Как видно из рапорта г.-м. Глазенапа от 8 января 1802 года г.-л. Кноррингу, Кавказская линия, по защите разными видами войск, делилась на две части. От Кизляра до Георгиевска, в 12 крепостях и укреплениях, были расположены кавалерийские и пехотные полки регулярной армии, а в остальных 12 пунктах, от Георгиевска до Усть-Лабы, Кордонную линию охраняли одни казаки. Все укрепления состояли или из плохих земляных мазанок, или из столь же невзрачных и ветхих деревянных строений. Да и строений было недостаточно. Конюшни, например, для лошадей находились только в трех из 24 пунктах, но и они были плетневые, полуразрушенные. Глазенап просил сделать распоряжение о ремонте старых строений и указать, где и сколько новых укреплений, а также сколько и каких строений предположено построить. Воевать с горцами и защищать от них границы при таких условиях было делом в высшей степени трудным и рискованным. Горцы всегда могли натворить немало бед в плохо охраняемых местах, что и было в действительности. Нужно было или прибавить регулярных войск, или усилить казачьи кадры. Собственно, немногие станицы Кубанского полка продолжали еще заселяться. Донские казаки, поднявшие восстание из-за переселения их на Кубань, охотно, без всякого принуждения, шли на прикубанские земли, как только осели их предшественники по Кубанской границе. Были вольные и тайные переселения. Край был богат свободными землями и угодьями для посевов и скотоводства. Для людей, державшихся старой веры, не существовало никаких стеснений на новых местах, и казаки-староверы охотно шли к своим единоверцам на Кубань. Неспокойные головы, любившие военную жизнь и приключения и жаждавшие борьбы с горцами, также покидали Дон и уходили на Кубань. Шла родня к родне и одностаничники к одностаничникам. Но все это совершалось в малых размерах, слабыми колонизационными течениями. Для обеспечения Кавказской пограничной линии требовался более широкий приток поселенцев.
Особенно заинтересованы были в такой постановке колонизации лица, руководившие военными действиями на Кавказе. По самому скромному расчету, для заселения границы по Кубани на Старой Линии граф Гудович потребовал переселения с Дона на Кубань 3000 казачьих семей. Между тем поселена была только одна тысяча семей. Нужны были еще переселенцы. И навстречу этой нужде пошли казаки бывшего Екатеринославского войска. Донцов правительство силой гнало на Кубанскую линию, екатеринославцы пошли туда по своей охоте. Бывшее Екатеринославское казачье войско имеет свою историю. Оно возникло одновременно с Черноморским войском и под влиянием тех же причин, как это последнее. Казаки потребовались для войны с турками. В то время, когда Черноморское войско формировалось исключительно из бывших запорожских казаков, Екатеринославское войско составилось из всевозможной вольницы. В него вошли вольные искатели приключений – украинские казаки, беглые крестьяне, однодворцы, старообрядцы, мещане и вообще разные выходцы на юг России. Добровольцы эти в 1788 году, в начале войны с турками, соединены были с Бугским казачьим войском и все вместе получили название сначала Бугского, а потом Екатеринославского казачьего войска. Екатерино-славское войско выставляло десять полков, тысячного состава каждый, и насчитывало до 50 562 д. обоего пола населения. Благодаря разнообразному составу и массе не казачьих элементов в рядах Екатеринославского войска почти не оказалось своей старшины. Не из кого было выбирать офицеров. Так как Екатеринославское войско оказалось смежным с Донским, то оно подчинено было этому последнему и называлось Екатеринославским или Новодонским войском. Донские старшины, по назначению правительства, управляли екатеринославцами и, как с пасынками, не стеснялись с чуждым им казачеством.
Оглавление Продолжение | |
