| Глава 17.1 Азовское казачье войско и анапские поселенцы.
Когда трактатом 1829 года турки уступили русским восточные берега Черного моря, то сам собой возник вопрос о будущности этого края. Русским нужно было занять его фактически. Но на побережье жили черкесы, и о них заранее можно было сказать, что они не захотят добровольно подчиниться русской власти. Оставалось – или вытеснить их совсем с занимаемых ими земель и занять последние сплошным русским населением, или же брать побережье частями, начиная колонизацию с севера. Первая попытка осуществления этой цели была сделана азовскими казаками, или, правильнее, их вожаком и атаманом Гладким. Когда в 1828 году была окончена война с Турцией и образовано было Азовское казачье войско из вышедших из Турции запорожцев, то естественно возникла мысль о местожительстве и землях для вновь образовавшейся казачьей общины по образцу других казачьих войск. Такой местностью признан был анапский район, т.е. прилегающие к Анапе между Черным морем и главным Кавказским хребтом земли. Анапское или Азовское войско таким образом примыкало бы с севера к Черноморскому войску, а с востока и юга граничило бы с владениями черкесов. В крае утвердился бы новый страж русской границы от турок и черкесов. Турецким запорожцам и их атаману Гладкому пришлась по сердцу эта мысль. Казачество, при осуществлении ее, не утрачивало ни своего военного строя, ни излюбленных казачьих порядков во внутренней жизни и отношениях. Охраняя границу, оно могло, по древнему казачьему обычаю, «нести Государеву службу из-за земли и воды». И хотя первыми засельщиками анапского края были не азовские казаки, а украинские выходцы, но эти земли достались впоследствии Азовскому войску, когда оно в полном составе перешло из Екатеринославской губернии на Кубань.
Азовское войско возникло во время Русско-турецкой войны 1828 года. В этом году 9 мая запорожцы перешли из Турции в Россию под начальством Гладкого, а 27 мая им присвоено было название Азовского войска. В мае же из казаков этого войска и из других выходцев образованы были два дунайских полка, участвовавшие в Русско-турецкой войне. В декабре 1828 года по Высочайшему повелению были посланы из Черноморского войска 32 офицера для сформирования дунайских полков. С первых же шагов своей деятельности Гладкий задался вполне определенными целями. Образовавши особое казачество, он стремился перейти с ним на Кубань, в соседство с близкими ему по духу Черноморцами, или в крайнем случае даже на их землях. Главный штаб из лагеря при Базарджике сообщил 25 июля 1828 года Новороссийскому генерал-губернатору, что кошевой турецких запорожцев полковник Гладкий намеревался отправиться из армии, в которой он со своими казаками «служил усердно и деятельно», через Одессу на левый берег Кубани или на остров Кара-Кубань для водворения здесь запорожских выходцев под именем Закубанского казачьего войска. Штаб извещал, что Государю Императору благоугодно было, чтобы Гладкому и его спутникам оказано было властями самое широкое содействие по пути следования их на Кубань и обратно. Собираясь для осмотра земель у Анапы на Кубани, Гладкий всячески старался увеличить состав войска и всюду разыскивал ушедших из Турции запорожцев. Почти накануне отъезда в Анапу, в августе 1828 года, он писал наказному атаману Безкровному, что в Черномории находится на заработках много запорожцев, вышедших с Дуная, и просил собрать их 4 сентября в Керчи, где он, Гладкий, осмотрит их, как это поручено ему, согласно воле Государя, новороссийским генерал-губернатором графом Воронцовым. По сообщению херсонского губернатора графу Воронцову, в том же году в Херсонской губернии находилось запорожцев и некрасовцев, вышедших из Турции до общего прихода турецких запорожцев в Россию, под предводительством Гладкого, 67 душ муж. и 11 д. жен. пола и, кроме того, 74 д. м. и 11 жен. пола было таких, которые пожелали поселиться не в Херсонской, а в Таврической губернии. Из тех и других изъявили согласие зачислиться в Дунайский полк 60 д. м., 6 д. ж. и 6 некрасовцев. Турецкие запорожцы, кроме Черномории, жили в разных местах Бессарабской области, в Таврической и Херсонской губерниях, а значительными группами в Новопокровской колонии и в Керчь-Еникольском градоначальстве. Всех этих рассеянных запорожцев Государь разрешил Гладкому принимать в Дунайское войско. По этому поводу новороссийский генерал-губернатор Воронцов писал в августе 1828 года Гладкому, что депутаты запорожцев, живущих в Керчь-Ениколе, Тимофей и Степан Сербины, Онуфрий Коссовский и Федор Бойченко, подали Государю прошения о зачислении их в состав запорожской команды, действовавшей против турок. Казаков набралось до 150, и Гладкому поручено было собрать, при проезде его через Керчь, сведения о них и составить списки. Гладкий исполнил это поручение, и в ноябре 1828 года дежурный в главном штабе генерал Потапов сообщил генерал-губернатору, что Гладкий представил в штаб два списка проживавших в Керчь-Ениколе семейных и холостых запорожцев, желавших поступить в состав запорожских казаков, т.е. в формируемое Гладким казачье войско. В том же 1828 году Гладкий 16 августа посетил Керчь, переехал через Тамань в Анапу, 3 сентября отправился из Анапы в Екатеринодар и 21 сентября выехал из Екатеринодара обратно в Одессу. Как результат осмотра всех этих мест, была посылка прошения на имя Государя об организации запорожских казаков на следующих основаниях:
1. Из запорожцев, вышедших из-за Дуная, должен быть сформирован пятисотенный полк.
2. В случае недостачи наличного числа казаков до пятисотенного состава, полк мог быть пополнен запорожцами, ушедшими из Турции и жившими в Бессарабии, колонии Новопокровской и в Керчь-Еникольском градоначальстве.
3. Обмундировка полка, снабжение его оружием, жалованьем и пр. должны производиться наравне с пешими полками Черноморского казачьего войска, с назначением жалованья и полковому священнику.
4. Гладкому предоставляется право «избрать из почтеннейших казаков» есаулов, сотников и хорунжих.
5. В полк полагалось определить сведущего по письменной части чиновника.
6. На разъезды по командировке по делам службы Гладкому назначается особая сумма.
7. Полк снабжается медиком и фельдшером, а больные казаки имеют право поступать для пользования в военные госпитали.
8. «Неспособных к службе» казаков Гладкий просил оставить за Дунаем до переселения и устройства казаков служивого состава близ Анапы. Снабдивши оставшихся одеждой и обувью, которой они лишились во время войны с турками, выдать 160 семействам и 50 холостым или сколько их окажется за сформированием полка по 25 р. на пропитание, а священнику 150 р. и двум диаконам по 50 рублей ассигнациями каждому.
Гладкий лично был в Петербурге, и Государь утвердил все его предположения. Из Петербурга Гладкий отправился в Измаил к формировавшемуся там полку. Между тем обстоятельства слагались крайне неблагоприятно для осуществления намеченного Гладким плана. Прилегавшие к Анапе земли были заняты черкесами-натухайцами, и чтобы поселить на этих землях запорожцев, пришлось бы силою согнать черкесов с принадлежавших им земель. Предположение о заселении Анапского района запорожцами оказалось неосуществимым, и Дунайский полк не мог двинуться с места. По-видимому, неудачу эту заранее предвидели некоторые представители высшей власти. Еще постановлением 28 сентября 1828 года комитет министров решил назначить для поселения Дунайского полка особый участок земли где-либо на юге, по усмотрению новороссийского и бессарабского генерал-губернатора, но на этом постановлении император Николай написал: «Запорожцам следует тогда только отвести тут земли, ежели не будут поселены при Анапе». В числе других к делу о заселении запорожцами прианапского края был привлечен известный поручик Новицкий, которому поручено составить описание местности, предположенной к заселению Усть-дунайским запорожским полком. Новицкий, со свойственной ему энергией, принялся за дело, вел переписку с наказным атаманом Черноморского войска Безкровным, собирал сведения о населении соседних местностей, о климатических условиях и т.п. Но и исследования не помогли запорожцам. Свободной земли не было. При поселении казаков пришлось бы согнать с насиженных земель их владельцев – натухайских черкесов. Но этого не удалось сделать казакам и местным властям. Тогда возникло предположение о поселении запорожцев в Аккерманском уезде. И это предположение также не могло быть осуществлено. По этому поводу граф Воронцов писал 16 мая 1830 года, что пустопорожней земли при Днестровском лимане в Бессарабии нет ни одной десятины. Да запорожцев и нельзя было поселить здесь потому, что, в силу карантинных правил, по правую сторону р. Днестра и лимана казакам нельзя было бы ловить рыбу. В Аккерманском уезде было много земель, но все они были без воды и для заселения запорожцами непригодны. Воронцов склонялся к той мысли, что удобнее и полезнее было бы поселить запорожцев при Анапе, при малейшей к этому возможности. Временно же, пока не был разрешен этот вопрос практически, их можно было бы поместить у Керчи, где они найдут и рыбные промыслы. Но если бы у Керчи нельзя было временно устроить запорожцев, тогда следовало отвести им квартиры в Бессарабии и отпускать провиант. Вообще, в искупление тех неудобств, которые терпели запорожские казаки благодаря неопределенности своего положения, им следовало бы, по мнению Воронцова, даровать семи– или даже десятилетнюю льготу по отбыванию повинностей, выдавать провиант в течение двух лет, отпустить деньги на постройку домов, на покупку волов и земледельческих орудий и даровые семена на посев. Если бы удалось поселить запорожцев при Анапе, то управление их необходимо приноровить к казачьему; а в случае временного оставления их в Бессарабии следовало подчинить их гражданскому управлению на правах местных обывателей. Рогатый скот, лошадей и овец Воронцов находил возможным пропустить через Дунай в Бессарабию на пастбища, при соблюдении карантинных условий. Таким образом, вместо переселения запорожцев в Анапу явилась необходимость во временном поселении их у Керчи, откуда уже предстояло передвинуться на анапские земли. Поэтому, согласно воле Государя, Гладкому с запорожцами приказано было временно разместиться по квартирам в Аккерманском уезде и отсюда послать депутатов для осмотра местности возле Керчи. Но тут запротестовал уже сам Гладкий. Узнавши о замедлении в деле заселения казаками Дунайского полка какой-либо определенной местности, он писал генерал-губернатору Воронцову, что запорожцы будут поставлены в крайне неудобное положение временным пребыванием в Бессарабии. Хотя они и будут получать провиант для продовольствия, но у них не окажется ни средств для жизни, ни продуктов, так как с весны, в ожидании скорого переселения, они ничего не сеяли. Лучше всего было бы идти им прямо в Керчь на места, чтобы подготовиться к ведению хозяйства со следующей весны. Притом же часть запорожцев отправилась уже в Керчь на четырех лодках по Черному морю еще до получения распоряжения о зимовке полка в Бессарабии. Послать же раньше депутатов для осмотра мест в Керчи запорожцы считали бесполезным как вследствие проволочки во времени, так и отсутствия таких сведущих между ними людей, на которых спокойно могло бы положиться войско. В этих видах Гладкий просил распоряжения о свободном пропуске войска, в количестве 275 семейств, прямо в Керчь. С доводами Гладкого согласился граф Воронцов. Сделавши соответственные распоряжения, он послал Гладкому подробный маршрут от Паркан до Керчи, на протяжении 757 верст, через Николаев, Херсон, Берислав, Перекоп, Симферополь и Феодосию. Дунайскому казачьему полку был открыт свободный путь к г. Керчи.
Оглавление Продолжение | |
