Глава 12.2 Старая линия и Екатеринославское войско.
Появились поборы, утеснения, назначения на службу не в очередь и т.п. В течение 8 лет этого зависимого положения екатеринославцам показалось настолько тяжелым донское иго, что они начали ходатайствовать о возвращении их «в первобытное состояние». Казаками пожелали остаться только бывшие бугские запорожцы. Тогда Екатеринославское войско снова было подразделено на две части: на Бугское войско и на пришлые элементы, составившие Екатеринославское войско. Первые, бугские запорожцы, были оставлены, согласно их желанию, в казачьем звании, а вторые, собственно екатеринославцы, переведены на казенный оклад на правах однодворцев. За прежнюю военную службу им дана была только двухлетняя льгота от подушного оклада.
Но и среди обращенных в податное состояние екатеринославцев произошел раскол. Часть их, преимущественно те, которые входили в полк знаменитого Платова, участвовавший в делах под Измаилом, Килией, Аккерманом и пр., нашли, что им дали мало земли, и не захотели быть однодворцами. Начались новые хлопоты о возвращении в казачество. В это время заселялись Черномория и Старая Линия. Слухи об обилии земель и приволье в этих местах дошли и до екатеринославцев, и они твердо порешили переселиться на Кавказ в казаки. Во главе движения стал казак Козьма Рудов. По доверенности от общества, сначала он обратился в Сенат с прошением об обращении екатеринославцев в казаки, но Сенат не решился удовлетворить эту просьбу без Высочайшего соизволения. Тогда в августе 1800 года Рудов подал прошение на Высочайшее имя. Опираясь на то, что екатеринославцы несли во время турецкой войны «службу на собственном иждивении» и что при обращении их в однодворцев им дали мало земли, он просил переселить екатеринославцев, в количестве 3300 душ муж. пола, «на Кавказскую линию казаками». Екатеринославцы, говорилось в прошении, привыкли к военной службе и не пожелали записаться ни в купечество, ни в мещанство. Сенату поручено было удовлетворить просьбу екатеринославцев по выяснении обстоятельств дела. С этой целью Сенат предварительно собрал сведения о просителях через Слободского украинского губернатора и об условиях поселения казаков на Кавказе через губернатора астраханского. Первый ответил условно, что переселить их можно столько, сколько окажется в излишке, за наделением всех однодворцев 15‑десятинным наделом. Второй, астраханский губернатор Повалишин, донес о запросе Сената астраханскому военному губернатору и инспектору Кавказской дивизии г.-л. Кноррингу. Генерал Кнорринг воспользовался удобным случаем. Давши краткий очерк об условиях заселения Кавказа от Кизляра до Усть-Лабы казаками Кизлярского, Терского и Гребенского войск и Моздокского, Волгского, Хоперского и Кубанского полков, располагавших 248 старшинами и 4246 казаками служилого состава, он признал, что от переселения на Кавказ казаков бывшего Екатеринославского войска «важные произойдут пользы для границы». Самым расположением новых станиц по Кубани, между Кавказской и Усть-Лабинской крепостями, можно было уже загородить черкесам проход в русские владения на протяжении 90 верст. Затем новоселы могли образовать целый казачий полк пятисотенного состава, и часть полка могла быть назначена в другие места для защиты границы. Мнение генерала Кнорринга имело решающее значение для екатеринославских казаков. После того как Сенат собрал все справки о переселенцах и доклад его по этому предмету представлен был Государю, 16 октября 1801 года Александр I утвердил мнение Сената, и вопрос о переселении бывших казаков Екатеринославского войска на Старую Линию был решен в положительном смысле.
Желающих переселиться на Кавказскую кордонную линию из пяти сел Изюмского уезда – Сухаревки, Терской, Ямполовки, Краснянской и Дериловой – записалось 770 душ муж. пола, и из шести сел уезда Старобельского, Новоайдарского, Спеваковки, Бахмутовки, Райгородской, Староайдарской и Трехизбенской – 2530 д., а всего 3300 д. м. пола. Но когда Старобельский нижний земский суд «сочинил» свои списки переселенцев, то в них попали однодворцы из других селений и даже из другого, Змиевского, уезда. Таких добавочных селений оказалось 7 по Змиевскому уезду и 4 по уезду Изюмскому, с 479 душами м. п. в обоих. Права на переселение Слободскоукраинским губернским правлением были признаны лишь за 3300 д. м. п., из числа их приказано было выбрать надежных доверенных лиц для осмотра мест поселения на Старой Линии. Доверенными были есаул Гречишкин и сотник Фарафонов «со многими стариками». Ими осмотрены были как весь подлежавший заселению район, так и места, предназначенные под станицы. Станицы должны были находиться на известном расстоянии друг от друга и непременно близ существовавших уже укреплений. Екатеринославцам указаны были 4 редута: Ладожский, Тифлиский, Казанский и Темишбекский, при которых предполагалось расположить станицы. Доверенные, со своей стороны, нашли места эти подходящими для этой цели. Оставалось только переселить население бывшего Екатеринославского войска, находившееся еще на старом местожительстве. Осмотр мест новоселами производился в апреле и мае месяцах, а в сентябре и октябре 1802 года, как донес об этом в Тифлис генерал Кнорринг, на Кавказскую линию прибыли бывшие екатеринославские казаки и основали при 4 редутах 4 станицы, без всякой помощи казны, на собственные средства. Но выбор мест под станицы не обошелся без затруднений. Г.-м. Шеншин в рапорте 13 августа из Усть-Лабы сообщил Кноррингу, что место под станицу Тифлисскую, разрешенное им для заселения, согласно желанию переселенцев, внизу у берега Кубани, он считал неудобным и полагал бы расположить станицу выше и ближе к редуту, под защиту его. То же писал Кноррингу о расположении станицы Темишбекской полковник Дияков. Место, первоначально избранное для этой станицы, он нашел низким, сырым и нездоровым. В низинах и впадинах, при дожде и грязи, могли образоваться топи и лужи, грозившие людям «тяжкими болезнями». К тому же местоположение это неудобно было и с точки зрения охраны его от горцев, как удаленное от укреплений и требовавшее особого охранного отряда. Сообразно с такими указаниями Шеншина и Диякова и было изменено расположение станиц Тифлисской и Темишбекской. Екатеринославские казаки переселились в количестве 3277 д. м. п. и были распределены по станицам следующим образом: в станице Ладожской осело 232 семьи, в Тифлисской – 181, в Казанской – 223 и в Темишбекской – 226 семей. Годных к службе оказалось 1106 человек, престарелых 586 и малолетних 1505. Четыре сотни полка были распределены каждая в особой станице, а пятая сотня в станицах Казанской и Темишбекской. При организации из них Кавказского полка в состав администрации его вошли 4 лица из старшин бывшего Екатеринославского войска, 4 из Хоперского полка и 1 из Волгского. Военная коллегия предписала генералу Шеншину выбрать из трех кандидатов одного войскового старшину и других недостающих в полку чинов. Старинные казачьи порядки, хотя и в измененном уже виде, были применены к новому казачьему полку. Инспектор Кавказской кавалерии г.-л. Шепелев рапортом 12 августа донес командующему войсками в Грузии князю Цицианову, что, согласно указу Государственной военной коллегии от 11 июня 1803 года об образовании Кавказского, по образцу Кубанского, полка, он поручил г.-м. Шеншину произвести в его присутствии выборы офицеров. Казачий обычай выбора офицеров был осуществлен под надзором генерала. В октябре генерал Шепелев сообщил кн. Цицианову, что с 14 октября 1803 года Кавказский полк «принял свое существование», т.е. были произведены выборы офицеров, а исправлявший должность полкового командира есаул Гречишкин снабжен «общими правилами» по Кордонной линии. Того же 14 октября особым предписанием по Кавказскому полку генерал Шепелев установил временные порядки во вновь возникшей военной части. До утверждения полковым старшиной выбранного на эту должность, соединенную с командованием полком, есаула Гречишкина, на него были возложены обязанности полкового командира. При пятисотенном составе полка в каждую сотню были назначены один сотник, два квартирмейстера и два хорунжих. Каждый казак обязан был иметь одну верховую и одну вьючную лошадь, ружье, пику, пистолет и шашку или саблю. Из пятисотенного состава полка не имели вьючных лошадей 450 казаков, а 50 казаков, кроме того, и оружия. Всем им вменено было в обязанность обзавестись лошадьми и оружием. Порохом и свинцом казаки снабжались из арсенала в гор. Георгиевске, куда и посланы были приемщики для получения зарядов. Штаб-квартира назначена была в ст. Тифлисской. Нормы для мелких передвижных частей полка были установлены для резерва в станице и на разъезды 40 казаков и для конвоирования 20 казаков. Таким образом, прежде чем бывшие екатеринославские казаки успели прочно осесть и оборудовать как следует жилища и хозяйственную обстановку, они уже были вооружены для борьбы со своими соседями – черкесами. Наконец, 14 октября 1803 года генерал Шепелев донес в Государственную военную коллегию о сформировании полка и о результатах выбора офицеров. Считая есаула Гречишкина достойным быть войсковым старшиною по тому глубокому уважению, каким он пользовался в среде казаков, Шепелев тем не менее находил невозможным назначить его полковым командиром, так как он не умел ни читать, ни писать. Точно так же квартирмейстер Макеев был вполне достойный офицер, но ему нельзя было поручить квартирмейстерских обязанностей по незнанию грамоты. Поэтому Шепелев назначил Макеева сотником, а квартирмейстером по одобрению всего полка был избран рядовой казак Антон Леденев. Шепелев вообще жаловался на отсутствие грамотных людей в среде казачьей старшины.
Очень характерные указания в этом отношении дает официальный документ – «Список Кавказского полка старшинам, пятидесятникам и казакам, удостоенным по выбору общества к производству в чиновники». В список внесены избранные уже в офицеры лица, бывшие в действительности один есаулом, один сотником, два квартирмейстерами, три хорунжими, два пятидесятниками и семь казаками. При баллотировке из 5 кандидатов, избранных есаулами, оказалось только двое грамотных, избранных в сотники – четыре грамотных и один неграмотный, и избранных в хорунжие – три грамотных и два неграмотных, а всего, следовательно, из 15 лиц, избранных в офицеры, оказалось 9 грамотных и 6 неграмотных. Замечательно, что из 10 нижних чинов, избранных в офицеры, только трое было неграмотных и семь грамотных, а из пяти лиц, уже бывших офицерами, только два грамотных и три неграмотных. Другими словами, рядовое казачество в лице своих избранников дало только 30 % неграмотных, а офицеры 60 %, вдвое более, чем нижние чины. Сам будущий командир полка был тоже неграмотный.
Указом 25 января 1804 года Военная коллегия утвердила штат Кавказского казачьего полка в 500 нижних чинов при 1 полковом командире, 5 есаулах, 5 сотниках, 5 хорунжих, 1 квартирмейстере и 1 писаре. Избранный в полковые командиры Гречишкин, как неграмотный, был назначен есаулом, а полковым командиром был утвержден, согласно представлению генерала Шепелева, войсковой старшина Волгского полка Усков. В таком виде Кавказский полк представлял точную копию Кубанского казачьего полка, существовавшего с 1794 года. Денежное жалованье, провиант и фураж кавказцы получали в том же размере, как и кубанцы.
